Антон Макаров о методическом отделе Skyeng

717
1

Руководитель отдела адаптации преподавателей в Skyeng Антон Макаров цитирует Шопенгауера, Набокова и Оксимирона, классифицирует студентов с помощью таблиц и образных характеристик, а на вопросы отвечает предельно прямо и самоиронично. Сегодня мы расспросили Антона, как проходит обучение и адаптация в компании, как в Skyeng используют искусственный интеллект, почему он гордится методическим отделом, и что интересного подкидывает ему повседневность.

Антон Макаров…

Написал кандидатскую на тему «Метатеатральность в русской советской драматургии 1970-х годов».
Одиннадцать лет преподавал русский язык иностранцам (и продолжает это делать для души).
Свободно владеет английским, базово — испанским, знает полезные фразы и пару ругательств на эрзянском (на нем говорили его бабушка с дедушкой).
Преподавал теорию игр в Новосибирском университете.
Способен в двух смежных предложениях органично использовать слова «аннигилировать» и «зашкварный».
Убедительно имитирует шотландский акцент. Научился этому у своего первого ученика.

Преподавайте английский в Skyeng!

Проверьте актуальные направления
и оставьте заявку на преподавание

Подробнее
frame 1 Skyteach

Антон, с чего начался ваш путь в Skyeng?

В апреле 2017 года я начал работать над собственным проектом — приложением для изучающих русский язык. Три месяца пытался, но не пошло. А может, не готов я был для этого, поэтому решил: сделаю паузу и где-нибудь пока поищу себя. Пришел тогда в учебно-методический департамент Skyeng на позицию менеджера… сейчас уже не помню чего. Думал, что на полгода, уже пошел пятый.

Потом в компании создали учебный центр, и меня пригласили им руководить. Сначала это был отдел из семи человек, но к 2020 году он насчитывал уже 50. После я поменял сферу: стал заниматься в компании подбором и адаптацией учителей, а с января 2021 возглавил тренинговый центр для преподавателей Skyeng.

makarov2 Skyteach

Что за центр такой, TTC (Teacher Training Center)? В чем его функция?

Его основная задача — помогать преподавателям взрослого направления «стать лучшей версией себя».

Еще до начала сотрудничества мы знакомим новичков с платформой. Дальше проводим обязательное обучение-адаптацию: помогаем разобраться в том, какие службы есть внутри компании, с кем нужно общаться и куда писать, если возникают вопросы. Мы отвечаем и за обучение базовым принципам ведения урока — «что такое хорошо и что такое плохо», потому что в некоторых проектах могут участвовать люди с крутыми компетенциями, но без педагогического образования (например, проекты с носителями языка, такие как Talks и Life). 

Есть разработанный скилсет, он содержит примерно 150 пунктов. Мы отобрали 30 самых важных для учителя, например, грейдирование языка или умение работать с инструкциями. По навыкам, которые вызывают больше всего трудностей у преподавателей, мы создаем курсы.

Можете ли вы сказать, что гордитесь методическим отделом?

Ну конечно! И отдельными нашими продуктами тоже. Например, мы сделали первый урок для взрослых, который называется Aloha 2.0.

Провели AB-тест (часть преподавателей использовали этот урок, часть нет) и выяснили: у тех, кто использовал готовый урок Aloha 2.0, количество студентов, которые приходят на второе занятие с тем же преподавателем, на 3% выше. Это очень много в масштабах школы!

Еще мы стараемся влиять на интенсивность, то есть количество занятий, которые ученик посещает в неделю. В прошлом году мы провели исследование и выяснили: одно занятие в неделю — фактически сжигание денег. Дальше есть линейная зависимость: чем больше, тем лучше эффект для ученика. Правда, до определенного предела: больше десяти уроков смысла уже нет, мозг отказывается впитывать столько информации. Так вот. Мы обучаем преподавателей вести уроки так, чтобы к ним хотели возвращаться.

Правда ли, что вы используете ИИ (искусственный интеллект) для ассессмента преподавателей?

Упоминали об этом в стриме «Как быстро адаптироваться к онлайн-школе».

Это делали не совсем мы, а отдел контроля качества. Они научили искусственный интеллект различать, выглядит преподаватель «допустимо» или «недопустимо» (в порядке ли фон за ним, хороший ли свет, удачный ли ракус). Честно скажу: времени и усилий на обучение машины потребовалось много, и человек с этой задачей по-прежнему лучше справляется. То есть, если дать машине и человеку по 100 картинок с фоном преподавателя, то обученный и ответственный человек 100 из 100 определит корректно, а машина 99 из 100. Но человек это сделает за час, а машина за секунду. Поэтому машина победила нокаутом.

Мы много экспериментировали с тем, чтобы обучить искусственный интеллект методическим критериям: как проводится разминка, как проходит урок. Пока машины делают это не очень хорошо: в 80% случаях понимают правильно, а в 20% — вообще не понимают.

Сейчас пробуем натаскивать ИИ на проверку эссе, на уровне Pre-Intermediate. Когда-нибудь будет презентована штука, которая будет проверять письменные задания людей, у нас такая точно появится на собственной базе.

В интернете часто утверждают, что буквально послезавтра искусственный интеллект заменит большинство профессий. Как вы считаете, такая участь ждет преподавателей?

В ближайшие лет десять точно нет, хотя уже есть системы, которые позволяют учиться без преподавателя. Есть Puzzle English, Rosetta Stone, Duolingo и другие self-study. Они пользуются определенным успехом, но популярность преподавателя как, прости господи, инструмента обучения —  не падает.

По-моему, дело не в том, что нельзя научить машину делать хотя бы половину вещей, которые делает преподаватель. Можно! Просто студенту-человеку этого не хочется: он хочет поговорить на уроке о Леонардо да Винчи. И не с ботом.

Расскажите, как вы сами связаны с преподаванием?

Я окончил Новосибирский университет по специальности «Классическая филология» и специализацией «Преподавание русского языка как иностранного». Преподавал (и частично продолжаю это делать) одиннадцать лет. В 2010 году у меня был первый иностранный студент из Голландии, звали его Ханс Бьерхуйзен — из фамилии букв не выкинешь. Довольно долго я работал преподавателем русского как иностранного в частной школе, был академическим директором этой школы.

Кроме того, я долго преподавал в университете, когда учился в аспирантуре: вел курсы по зарубежной литературе, курсы по теории театра и занятия, связанные с преподаванием русского как иностранного, в частности, игровую методику и современные образовательные технологии.

Можете вспомнить самых ярких ваших учеников?

Первый, тот самый Ханс Бьерхуйзен, был ювелиром. В 56 лет он женился на русской женщине и приехал в Новосибирск. Город наш не столичный, по-английски десять лет назад говорили немногие. Ну и Ханс хотел нарастить daily speech. Помню, позвонил он мне как-то и сказал: все, развожусь и уезжаю. На этом наши с ним взаимоотношения завершились.

Самого моего пожилого студента, с которым мы занимаемся уже четыре года, зовут Брюс Даглас, он из маленького города Овертон-он-Ди в Уэльсе. Ему 89 лет. Конечно, ни о каком прогрессе речь не идет, но мы договорились, что изучение русского языка — это такая разминка типа судоку, чтобы мозг не заржавел. Он профессиональный музыкант, бывший преподаватель музыки. Мы с ним обсуждаем Бернстайна, Прокофьева, тяжелую судьбу советских композиторов. В последний раз смотрели вместе интервью Элисо Вирсаладзе — это замечательная пианистка и профессор московской консерватории.

Был у меня студент Аарон — юрист, который разрабатывал в Швейцарии закон о легализации проституции. Крайне любопытный человек! Приезжал, скорее, отдыхать, чем учиться. Мыл голову прямо в школе, эффектно зачесывал волосы назад и говорил: «Ну что, какие глупости сегодня будем изучать?».

У меня было много учеников-иностранцев, которые занимали топ-позиции в европейских компаниях. Я работал со специалистами из Boston Consulting Group и из «Большой четверки» (Deloitte, PricewaterhouseCoopers, Ernst & Young, KPMG — крупнейшие в мире консалтинговые компании, прим. ред.). У нас был взаимовыгодный обмен: я учил их русскому, они меня — анализу, визуализации, созданию презентаций, рассказывали про интересные тренды.

Вы сейчас продолжаете преподавательскую деятельность?

У меня всего два студента. Мне кажется, раз я руковожу адаптацией новых преподавателей и обучением преподавателей, не стоит быть совсем сапожником без сапог. Я никогда не преподавал английский всерьез, уроков 120 как преподаватель английского провел. А как учитель русского как иностранного, наверное, 10 000 часов набрал.

Есть и другая причина.

Когда ты руководитель, выходит так, что ты каждый день где-нибудь накосячил. Стресс, нервы… А как преподаватель, ты несешь доброе-вечное-чистое и хорошо себя чувствуешь.

После уроков ученики благодарят: они же оба из Великобритании, люди хорошо воспитанные… В общем, это такое вдохновение.

В одном из стримов, которые вы вели на ютуб-канале Skyteach, вы сказали, что многие идут учить английский, чтобы вокруг них танцевали с бубном и разговоры интересные разговаривали. Правда так считаете?

Действительно, есть категория студентов — и это совершенно нормально, — которые иностранный язык изучают за fun (правда, в английском их может быть чуть поменьше, чем в других языках). Изучают просто потому, что нравится. Вот кто еще послушает мои размышления о классической живописи? Кому я могу это рассказать? Один раз друзьям можно рассказать, один жене — и все.

А преподаватель послушает, вопросы задаст, свое мнение выскажет. Еще добавит: «Вот это да! Какие открытия чудные вы тут сделали на занятии!» Это не то чтобы психотерапия, но узаконенная возможность поговорить о том, о чем в обычной жизни поговорить сложно.

Такая мотивация хорошо просматривается во время ассессмента. Да, есть люди с четкими целями: мол, мне нужен функциональный язык для того чтобы то или это. Есть много людей, которые верят в английский как в социальный лифт: мол, выучу его — и у меня что-то сразу же изменится. (Правда, просто знание английского тут не поможет, увы.) А есть люди, которые просто пришли поговорить. Если их учить так же, как остальных, — это вызовет раздражение и, как следствие, запрос на смену преподавателя.

Получается, что преподавателю нужно уметь «считывать» этот подтекст — что на самом деле хочет ученик. Какие еще качества преподавателя вы считаете важными?

Вместе с эмпатией всегда идет гибкость: студент может в разном состоянии прийти на урок. Нужно понимать это состояние и иметь в своем арсенале инструменты, которые помогут сделать урок эффективным.

Преподаватель должен понимать, как работать с разными видами речевой деятельности, как давать грамматику, как давать лексику, как контролировать усвоение, как проводить revising checks. Это базовый профессиональный уровень, который необходим, чтобы человека называть преподавателем. Ну и предмет свой знать — будь то английский или математика.

А какие качества наиболее важны методисту?

Те же самые, что и преподавателю. Знание предмета и знание методики — уже не на базовом уровне, а на уровне повыше, чтобы можно было отличать, «что такое хорошо и что такое плохо». Я считаю (и не все со мной согласны), что в методике есть много определений того, как «не надо», и очень мало определений того, как «надо». Есть, например, условные стандарты ТТТ, teacher talking time, превышать которые «не надо».

Но на уроках ситуации бывают разные, иногда правила не работают, и понимание разницы отличает методиста от не-методиста.

Еще методист должен уметь отключать свои эмоции. Когда мы оцениваем урок, часто видим, что преподаватель очень старается, но инструменты использует неверные. И так хочется этому человеку поставить высокую оценку! Но мы оцениваем результат и факты. Безусловно, старания должны быть оценены, но не в ассессменте, не методистом.

Если методисты пишущие, то важно знание трендов, того что сейчас происходит в мире, о чем люди говорят. Плюс нужна креативная жилка: все, что накоплено миром, нужно как-то обернуть в слова, в задания, в тексты, в видео, в какой-то формат, который будет понятен и интересен ученикам и преподавателям, которые потом будут это использовать. Ассессменту не сложно научиться, но методисты пишущие — товар штучный.

Что вам нравится в вашей работе?

80% моих коллег — преподаватели: среда, в которой я чувствую себя очень хорошо. Мы разговариваем примерно на одном языке, у нас могут быть разные точки зрения и позиции по каким-то вопросам, но…

Это как антонимы: они говорят про одно и то же, но с полярной точки зрения. Иногда мы можем поспорить, но в общем-то спорим об одном.

Команда, которая сейчас есть, — это все люди взрослые, они сами за себя могут постоять, но отстаивать их интересы иногда приятно.

Вы ведете стримы для канала Skyteach, активно пишете в блог. Как успеваете этим заниматься — и ради чего?

К счастью, у меня нет контент-плана. Когда есть идея, о чем написать, — я предлагаю ее редактору. Здесь исключительно проактивная позиция: я не связан обязательствами. Пишу довольно редко, последние три статьи (как раз про интенсивность обучения) были в мае.

А что касается стримов, здесь есть, наверное, две причины. Во-первых, зовут. Это приятно и хочется. Мне не хватает формата взаимодействия с людьми: в университете больше не работаю, но мне это действительно нравилось.

Вел бы, как Набоков, лекции в каком-нибудь захолустном университете. Рассказывал бы студентам про русскую литературу — золотая мечта… Но преподавание в вузе в России с точки зрения финансов вызывает у меня слезы.

Во-вторых, как бы это ни звучало пафосно, мы в Skyeng много чего делаем. И хотелось бы, чтобы об этом узнали. Вокруг сейчас столько мусорной, абсолютно junk информации, а барьеры входа на рынок образования низкие, и распространяются порой вирусные, несусветные идеи. Поэтому было бы здорово, если бы каналы Skyeng и Skyteach стали авторитетными источниками. Здесь есть просветительская цель, наверное.

Когда слушаешь ваши стримы, возникает ощущение, что вы знаете буквально все. Как и чему вы сами учитесь? И как находите на это время?

Я не согласен с этим тезисом! Аристотель, по-моему, а может и не он, сказал: знание — оно как шарик. Если шарик маленький, границы соприкосновения с неведомым маленькие — и окружающее незнание кажется тебе небольшим. А когда шарик большой — кажется, что и не знаешь тоже много. Я поверхностно знаю много о чем, при этом факты попадают в мою картину мира, находят там место, связываются с остальными. Вот и получается: про многое я «что-то слышал».

Люблю притчу о гусе:

Ходит гусь возле болота с гордо поднятым клювом: «Вот так птица гусь! Бегать может, плавать может, летать может». Тут подходит к гусю еж и говорит: «Ну да, бегать ты можешь, но не как кошка. Плавать можешь, но не как рыба. Да и летаешь не как ястреб». Вот я, наверное, гусь.

Хотя вообще я много узнаю от коллег. У нас есть хорошая практика делиться всякими трендами, идеями, историями друг с другом.

Комментарии (1)
  • Фото аватара
    Dermot White

    Very true about adult students coming just to talk. Sometimes one thinks, do you really want to be telling me this?

    09.03.2024

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.

×